Гололоб Г.А.
Когда мы читаем известные слова Иисуса Христа, утверждающие принцип «непротивления злу насилием», или лучше ненасильственного сопротивления злу, то сталкиваемся с удивительной интерпретацией Им ветхозаветно закона: «Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего» (Мф. 5:43). Евреи сильно возмущаются против второй части этого утверждения, называя его грубым искажением содержания собственного закона. Например, в своем произведении «Евреи и христианство: несовместимость двух подходов к миру» современный еврейский писатель Пинхас (Петр Ефимович) Полонский (род. 1958) отмечает: «Иисус, казалось бы, цитирует здесь «Ветхий Завет», однако нигде – ни в еврейских текстах Библии, ни в высказываниях Мудрецов – мы не находим второй половины «цитируемого» Евангелием и подчеркнутого нами стиха» (раздел 2. Этика иудаизма и этика христианства; глава 4. Искаженное представление об этике иудаизма в христианской культуре / http://psylib.ukrweb.net/books/polon01/txt02.htm).
Важно отметить, что слово «ненавидеть», используемое во многих местах русского Синодального текста Библии, является неточным переводом оригинального его значения. Оно не учитывает одного из его важных его значений, а именно: «оставил (без внимания или заботы)». Это можно увидеть по употреблению этого слова в целом ряде мест библейского текста. Например, «Исаак сказал им: для чего вы пришли ко мне, когда вы возненавидели меня и выслали меня от себя?» (Быт. 26:27). Согласно еврейскому параллелизму выражения «возненавидели» и «выслали» выражают идентичный смысл. Такое же параллелизм мы встречаем у Давида: «Возненавидел я сборище злонамеренных, и с нечестивыми не сяду» (Пс. 25:5). Ясно, что отказ сидеть за одним столом может быть мотивирован не только ненавистью, но и нежеланием общаться. Смотрите также: «За то, что они возненавидели знание и не избрали для себя страха Господня» (Притч. 1:29). Выражение «не избрали» это пассивное состояние, в отличие от «возненавидели». Или: «Не учащай входить в дом друга твоего, чтобы он не наскучил тобою и не возненавидел тебя» (Притч. 25:17). Здесь значение «возненавидел» следует заменить на значение «пренебрег» (ср. Еккл. 2:17-18).
Подобное использование данного термина мы находим и в следующем тексте: «И отец отроковицы скажет старейшинам: дочь мою я отдал в жену сему человеку, и ныне он возненавидел ее» (Втор. 22:16; ср. ст. 13). Здесь речь идет об условиях развода молодоженов, что может происходить и без сильного выражения негативных чувств, но просто посредством обычной апатии или безразличного отношения к своей супруге. «Иеффай сказал старейшинам Галаадским: не вы ли возненавидели меня и выгнали из дома отца моего? зачем же пришли ко мне ныне, когда вы в беде?» (Суд. 11:7). И снова-таки перед нами образец не самой ненависти, а простого оставления или «изгнания». Изгнать же можно не только по причине ненависти, но и по причине простого недружелюбия.
Наиболее ярко демонстрирующий данную мысль текст: «И сказал отец ее: я подумал, что ты возненавидел ее, и я отдал ее другу твоему; вот, меньшая сестра красивее ее; пусть она будет тебе вместо ее» (Суд. 15:2). Очевидно, что Самсон любил эту женщину, но просто оставил ее, что было расценено ее отцом как развод. Однако смысл «возненавидел» плохо согласуется с контекстом. Слово «возненавидел», встречающееся в тексте Суд. 15:2 в варианте Септуагинты, является тем же словом, которое мы обнаруживаем и в тексте Рим. 9:13 («Исава возненавидел»), связанного со сказанным в тексте Мал. 1:3. Это помогает нам лучше понять смысл оставления Богом Исава, мало что имеющего с кальвинистской доктриной о предопределении грешников к осуждению (ср. Ам. 5:21; Еф. 5:29).
Еще один текст: «Потом возненавидел ее Амнон величайшею ненавистью, так что ненависть, какою он возненавидел ее, была сильнее любви, какую имел к ней; и сказал ей Амнон: встань, уйди» (2 Цар. 13:15). И здесь мы также видим, что к данному контексту больше подходит смысл «оставил», чем «возненавидел», поскольку Амнон просто прогнал Фамарь. На большее его «ненависти» просто не хватило. Пророк Иеремия говорит: «Ибо так говорит Господь Бог: вот, Я предаю тебя в руки тех, которых ты возненавидела, в руки тех, от которых отвратилась душа твоя» (Иез. 23:28). Из этого текста ясно видно, что слово «возненавидела» следует понимать в смысле «отвратилась».
Все эти употребления данного слова свидетельствует в пользу мнения о том, что под «ненавистью» не всегда следует подразумевать активный смысл ее проявления, означающий физическое преследование или истребление. В нашем случае это означает лишь то, что любовь каждого еврея к его «ближним» автоматически выражала его пренебрежение к «дальним». Это означает, что данным Своим выражением Иисус Христос вовсе не превратил евреев в мизантропов, но указал лишь на их равнодушное или пренебрежительное отношение к другим народам. А это существенным образом снимает всю остроту обвинения Полонского.
Для доказательства того, что в учении Христа о непротивлении злу насилием (Мф. 5:39) нет ничего нового по отношению к ветхозаветному учению, этот же автор цитирует книгу Плач Иеремии: «Благо тому, кто молча ждет спасения Господня. Благо мужу, несущему бремя в юности своей. Пусть одиноко и молча сидит он, ибо Бог возложил на него это бремя. Пусть подставит он щеку бьющему его, пусть насытится позором, ибо не покидает Господь навеки; ибо если и опечалит Он, то и помилует по великому милосердию Своему» (Плач. 3:26-33). Но можно ли из этого текста увидеть тождество данных подставлений щеки бьющему? Сомнительно. Ниже мы попытаемся сравнить между собой эти два текста Писания.
Заметьте, пророк Иеремия говорит о первом подставлении щеки, а Христос – о повторном, что означает, что первый раз человек совсем не подставлял свою щеку бьющему его. Это был явно неожиданный удар, а не тот, который человек должен был принять за свои грехи. Иными словами, никаких грехов, достойных такого удара, у данного человека, в трактовке Христа, вообще не существовало. Это означает, что в данном случае Бог не использовал врага в качестве простого средства наказания Своих людей, подобно Навуходоносору.
Сам Полонский об этом говорит так: «Если мои грехи действительно тяжелы – я должен «подставить бьющему щеку», чтобы ощутить справедливость наказания, чтобы обрести силы для внутреннего исправления» (там же). В отличие от этого утверждения, слова Христа свидетельствуют не о справедливом наказании, а о несправедливом насилии, поскольку потерпевший человек является не столько невинным, поскольку в абсолютном смысле таковых не существует, сколько не заслуживающим именно такого к себе обращения, по крайней мере, со стороны своего обидчика (см. слово «неправедно» во фразе «злословить за Меня» в тексте Мф. 5:11).
Вторым отличием является то, что Иеремия связывает подставление щеки не только с наказанием Божьим («Бог возложил на него это бремя»), но и с временным оставлением его со стороны Бога («ибо не покидает Господь навеки»), тогда как Иисус Христос этого не делает. В ситуации перенесения зла, в представлении Христа, Бог пребывает рядом с потерпевшим, даруя ему силы снести обиду или насилие, но не оставляет его совсем. Иными словами, позиция Бога во втором случае не является активной, но пассивной, не предопределяющей зло, а лишь его допускающей. Бог не опечаливает для того, чтобы затем пожалеть, но поддерживает духовно Своего подданного как мученика правды, а не жертву заслуженного насилия.
И, наконец, если для Иеремии данное подставление называется «позором», то для Христа это положение скорее – честь, чем позор: «Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас» (Мф. 5:10-12). Стало быть, Иисусово «не противься злому» вовсе не означает того, что человек должен подчиниться своему врагу лишь по причине безысходности, а не добровольно. Тем более, это повеление Господа не может означать некоей пассивной формы мести, как это можно услышать от современных иудейских толкователей, типа Иосифа Бродского. Получается, что не Христос искажает смысл еврейского закона, а сторонники последнего искажают подлинный смысл Его слов.
Полонский пытается устранить тот разрыв, который создала эта заповедь Христа между иудаизмом и христианством, путем указания на иерархичность основных обязанностей иудея по отношению к другим людям. Однако, выделение себя из среды других наций – есть не достоинство иудаизма, а его недостаток, против которого и выступал не только Христос, но и апостол Павел. Чтобы это понять, достаточно послушать их самих. В их словах можно легко увидеть то, что унижать других людей можно не только с позиций полного их отвержения, но и с позиций собственного превосходства, что мало чего меняет.
Например, о фарисеях мы читаем в Новом Завете следующее: «Сказал также к некоторым, которые уверены были о себе, что они праведны, и уничижали других, следующую притчу: два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику! Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк. 18:9-14). В данном тексте Синодальный перевод допустил одну существенную ошибку: в оригинале нет выражения «более, нежели». Иными словами, мысль евангелиста такова: «Мытарь пошел в дом свой оправданным в отличие от фарисея». Иными словами, Христос не просто порицает показную праведность, а отрицает ее полностью, как неистинную и подложную.
Апостол Павел же применил идею равноправия перед Богом не только к мытарям и блудницам, но и к язычникам вообще: «Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе»
(Гал. 3:28; ср. Кол. 3:11). Все это находится в полном согласии со сказанным апостолом Петром в доме Корнилия: «Вы знаете, что иудею возбранено сообщаться или сближаться с иноплеменником; но мне Бог открыл, чтобы я не почитал ни одного человека скверным или нечистым» (Деян. 10:28). «Истинно познаю, что Бог нелицеприятен, но во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему» (Деян. 10:34-35).
Получается, что в Новом Завете для Бога граница между «Своими» и «неСвоими» проходит не в том месте, где ее установил Ветхий Завет. «Ибо не тот Иудей, кто таков по наружности, и не то обрезание, которое наружно, на плоти; но тот Иудей, кто внутренно таков, и то обрезание, которое в сердце, по духу, а не по букве: ему и похвала не от людей, но от Бога» (Рим.2 :28,29). Ветхозаветная идея существования особой в глазах Божьих нации, как и идея особой праведности, канула в лету. Праведным перед Богом является тот человек, который принимает верой заслуженное Христом на Голгофе прощение и силу Духа Святого.
После прочтения этих текстов Писания, разве существует какая-либо возможность сблизить иудейскую мораль с христианской? Разумеется, нет. Со времени принесения Голгофской Жертвы, примирившей с Творцом все его создание, у Бога есть только один угодный Ему народ – Церковь беззаветно верующих в учение Иисуса Христа людей. Сущностью Бога христиан является безусловная любовь (1 Ин. 4:8; ср. 1 Ин. 4:16) в отличие от Бога возмездия евреев. Этот рубеж невозможно преодолеть ни одному человеку без разницы – еврей он или язычник.
Разумеется, данное равенство перед Богом всех верующих любой нации не есть выражение антисемитизма, как это любят выставлять в качестве защитной меры многие евреи. Тем не менее, лучшие из них понимают это. Например, известный историк еврейского происхождения Н. Эйдельман упрекал своего антисемита В. Астафьева в том, что тот выступает «не как благостный христианин, а как неистовый – око за око! – иудей». Действительно, от настоящих христиан нельзя дождаться ни антисемитизма, никакой-либо другой формы национального шовинизма.
Нам возражают: «Закон Бога вечен и поэтому не может быть отменен». Тем не менее, слово «вечен» означает долгий, но все же ограниченный промежуток времени. Мало того, об отмене некоторых «вечных» постановлений говорит сам ветхозаветный закон. Например, об отмене жертвоприношений говорит пророк Осия следующее: «Возьмите с собою молитвенные слова и обратитесь к Господу; говорите Ему: Отними всякое беззаконие и прими во благо, и мы принесем жертву уст наших вместо тельцов» (Ос. 14:3).
Полонский указывает, что иудейские мудрецы учили следующему: «Кто милостив к злодеям – тот тем самым жесток к праведникам». Это в точности отвечает ветхозаветному принципу «око за око», выражающему суть идеи справедливого возмездия. Однако Христос учит любви и прощению, а не возмездию. Используя данный ход рассуждения, можно было бы сказать следующее: «Кто милостив к ближнему, тот жесток к дальнему». Однако еврейское сознание парадоксальным образом признает первую трактовку и не признает вторую, хотя они строятся по одинаковой схеме рассуждения.
Кроме того, еврейские раввины очень часто любили выражать сущность закона, хотя в самом законе их собственных формулировок не существовало. Вспомним, хотя бы диалог Христа с законником (Лк. 10:25-28), в частности отсутствующую в законе добавку: «и ближнего твоего как самого себя» (ст. 27). Однако эти слова не искажали закона, но уточняли его смысл в сжатом или более выраженном виде. Этим же самым приемом воспользовался Иисус, пожелав выразить буквальные слова закона в более обобщенном виде. Поэтому еврейским толкователям Его слов должно быть неловко выговаривать одному то, что считать вполне приемлемым в устах других.
Полонский высказывает в адрес христиан возражение о практической недостижимости заповеди о непротивлении, тем самым расписываясь именно в собственном бессилии исполнить ее, но не в христианском. Конечно, христиане считают исполнение ее трудной задачей, но отнюдь не невозможной. Настоящий христианин не только не считает эту заповедь недостижимой, хотя она действительно составляет вершину Божьих требований к человеку, но и верит в возможность ее осуществления при помощи особой Божественной силы или «благодати», известной иудаизму лишь поверхностно. По этой причине перед лицом смертельной опасности еврей проклинает своих врагов, а христианин – благословляет и просит об их помиловании, как это сделал Стефан и многие другие последователи Иисуса Христа.
Наконец, со стороны противников этой заповеди (и не только еврейских) можно услышать мнение об ее прагматической бесполезности. Считается, что непротивление злу не способно затронуть сердце обидчика или насильника, но, напротив, распоясывает и дает ему гарантии остаться безнаказанным. Иногда это действительно имеет место, но лишь в порядке исключения. В большинстве случаев, насильник если не останавливается в своем зле полностью и навсегда, то в той или иной мере, но выражено уменьшает свою злобу, столкнувшись с настоящим непротивлением. Процент же тех насильников, кто реально оказывается тронут такой любовью, слишком велик, чтобы от нее следовало полностью отказаться из прагматических соображений. К тому же, этот небольшой процент, как правило, дает наиболее ревностных служителей Богу, способных вполне заменить большинство номинальных последователей Христа.
Итак, попытку современных представителей иудаизма устранить или умалить уникальный характер заповеди Иисуса Христа о непротивлении следует признать неудачной. Даже Лев Толстой, пригласив к себе в особняк известного раввина, пытался выяснить, что же нового есть в учении Иисуса Христа по сравнению с иудейской религией. При чтении всех «А Я говорю вам…» Христа раввин всякий раз восклицал: «И это есть в нашем законе…» Однако когда Толстой подошел к последней заповеди Христа – о любви к врагам, этот раввин был вынужден развести руками и сказать: «Этого нет в нашем законе». Из этого Лев Николаевич заключил, что именно данная заповедь выражает суть морального учения христианства во всей его полноте и оригинальности. Проделав наш анализ всех возражений, высказанных христианству Пинхасом Полонским, мы пришли к тем же выводам.
